������ ��� ������

Текст приводится по книге: Т. Васильева "Записки из сумасшедшего времени", Нижний Новгород, 2000 г.

"Нижегородские новости", 02.06.1998

Парадоксально, но факт: иногда народных избранников у нас судят гораздо строже, чем простых граждан. В том случае, если эти избранники неугодны исполнительной власти. Нижегородский областной суд показал это весьма наглядно. Всего год прошел с тех пор, как Андрея Климентьева освободили из под стражи прямо в зале суда. Похоже, что за истекший период вина его по тому же самому делу стала тяжелей в три с лишним раза. Рядовым гражданам придется выбирать, какому судье больше верить - то ли первому судье по делу господину Содомовскому, то ли второму судье господину Попову. Судейское дело - судить, а наше дело судить о том, как судьи судят.

У господина Попова должность повесомее, чем у господина Содомовского: он является заместителем председателя областного суда. Зато у Содомовского демократичности побольше. Он не побоялся вести тяжелейший процесс в присутствии массы журналистов и телекамер. Судья Попов от камер спрятался подальше, а некоторые заседания вел в очень тесном кругу. Первый судья не постеснялся вызвать в качестве свидетеля Бориса Немцова. Второй судья не решился на это, хотя появление Немцова могло бы пролить свет на многие интересные моменты, так и оставшиеся тускло освещёнными. Господин Содомовский не жаловался на то, что на него кто-то давил. Наверное, на него давила лишь собственная совесть. На судью Попова давили. Он даже в решении записал, что надо привлечь пикетчиков у здания суда, поскольку те пытались давить на суд.

Давление снизу было признано некрасивым делом. А давление сверху? Раз нет частного определения, то и давления сверху не было. И приезд представителя администрации президента господина Савостьянова никакого давления на суд не оказал. Приезжий человек просто сказал с обаятельной улыбкой: "Пошутили, ребята, и хватит." Словно ласковый ветерок прошелестел. Чистая случайность, что у судьи Попова именно в этот момент возникло острое желание арестовать только что избранного мэра прямо в зале суда. Никакого давления, просто необъяснимое совпадение. А вот граждане у стен суда давили, и давили со страшной силой. Неужели под их давлением вынесен такой суровый приговор? Да вроде бы нет. Решение суда должно обрадовать нисколько не давившего на него представителя администрации президента и огорчить изо всех сил давящих пикетчиков. За что же их наказывать? Наш суд - самый не поддающийся давлению в мире!

В этом судебном процессе вообще осталось немало загадок и несуразностей. Шла речь о даче взятки. Климентьев открыто признал: да было такое дело. Вынужден был давать взятки государственному чиновнику Борису Немцову. Только этим можно объяснить многие действия губернатора, идущие вразрез с законом. Нет, говорит суд, мы вам не верим и проверять этого не будем. Вы давали взятку совсем другому человеку. Тому, кто и десятой части не мог для вас сделать из того, что сделали правительственные чиновники. Климентьев клянется, что никакой нужды давать своему управляющему взятку, да еще и ехать для этого в Норвегию, у него и быть не могло, а суд ему не верит. А еще говорят, что факт взятки очень трудно доказать. Да раз плюнуть, когда захочется. Интересно, поверили бы в эту историю присяжные заседатели? В публичных выступлениях судья Попов часто ратовал за введение суда присяжных, поскольку люди , не имеющие юридического образования, но обладающие простым житейским опытом и здравым смыслом судят порой гораздо справедливее, чем квалифицированные судьи. Почему-то сейчас эти его доводы кажутся особенно убедительными.

Судья Попов склонен обвинить Климентьева в клевете в адрес прокуратуры. Здесь тоже не совсем понятный момент. У Климентьева было имущество. Благодаря действиям прокуратуры его не стало. Как быть со статьей 35 Конституции РФ: "Право частной собственности охраняется законом"? Вправе человек говорить, что у него украли это имущество, если действия прокуратуры не соответствуют закону? По мнению судьи Попова - нет. В адрес прокуратуры нехороших слов говорить нельзя. Если рядовой гражданин переступил закон, то он преступник. Если прокурор переступил закон, то он просто не совсем корректно действовал. А как же постулат о том, что перед судом все равны? Непонятно.

Адвокат Климентьева насчитал в деле свыше ста нарушений процессуальных норм, с чем суд частично вынужден был согласиться и вынести в адрес следствия частное определение. Цену этого определения показал сияющий после процесса прокурор Шевелёв, заявив, что он очень доволен приговором. Похоже, что на такой пустяк, как частное определение в свой адрес, он и внимания не обратил. Так у нас судят: рядовых граждан в клетку, нерядовым гражданам просто пальчиком грозят.

Частное определение в адрес бывшей нижегородской администрации и бывшего правительства тоже вполне может остаться незамеченным. Что для вице-премьера Немцова частные определения суда и даже постановления комиссии Государственной думы, если он находится под публично объявленной персональной защитой президента? Правда, Конституция такого не предусматривает. Статья 19 гласит: "Все равны перед законом и судом". Но если гарант Конституции не обращает внимание на эту статью, то будут ли на нее обращать внимание назначенные президентом судьи? А это уж как совесть позволит. Кто обратит, а кто и нет.

Что могут делать в этой ситуации рядовые граждане избиратели? Только одно - зорко присматриваться, кто как судит и кому подсуживает, у кого из представителей властных структур есть совесть, а у кого ее и вовсе нет. Присматриваться и находить способ выразить свое "тьфу" бессовестным людям. Способы для этого рано или поздно найдутся. Ведь не зря статья 3 нашей Конституции гласит: "Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ". Хорошо бы это каждому осознать.

Нижегородские средства массовой информации с редкостным единодушием восприняли суровый приговор Климентьеву как месть власти за победу в выборах. Общее настроение передала Ольга Морозова в статье "Оглянуться и утереться" (Нижегородский рабочий, 30.05.98):

"Назавтра после суда в Нижний привезли новый фильм Юрия Грымова "Му-му". Какая связь? Климентьева жалко, как Му-му. С первых минут действия знаешь: герой утонет. Кажется весь фильм он идет ко дну с камнем на шее, потому что так хочет барыня. Зритель непритворно хлюпает носом. У суда снова люди. Остальные льнут к телеэкрану. Смелый, большой, нестарый человек, как бессловесное четвероногое не в силах изменить свою участь, а мы не в силах ему помочь. Барыня не велела."

Хорошо сказано. Но на мой взгляд, события в Нижнем развивались по более жестокому сценарию: Герасим попытался сопротивляться. За отказ утопить Му-му жестокая барыня самого Герасима утопила, а заодно и всю деревню за сочувствие спалила.

Неожиданно резко откликнулась на суровый приговор Климентьеву газета "Известия" (29.05.98). Известный адвокат Макс Хазин так прокомментировал это событие:

"Приговор по делу Климентьева снова навел на мрачные мысли о проституированной юстиции. Надо же! По одним и тем же доказательствам (ибо новое расследование не проводилось) один и тот же суд одного и того же человека осуждает сначала к чисто символическому наказанию..., а сейчас - приговаривает его же к длительному сроку лишения свободы...Возникает вопрос: в каком случае выполняется заказ (и чей)? А может быть, в обоих, но заказчики были разные? Есть и третья версия: заказчик - один и тот же, но поменял условия: хозяин - барин."

Интересные мысли. Ну что же - со стороны виднее.

В "Нижегородском рабочем" прозвучало интересное предложение: "Применить в отношении Климентьева альтернативную форму наказания. Сидение в тюрьме заменить сидением в городской администрации с подпиской о невыходе и невыезде. Задачу перед сидельцем поставить архиважную и архиактуальную - ликвидировать всю задолженность города по зарплате бюджетникам и пенсионерам и создать предпосылки для начала финансового бума в городе. Получится что-то вроде теневого мэра без портфеля и без зарплаты. В случае провала власть со спокойной совестью сможет вернуть подсудимого досиживать свой срок."

Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно...